|
|
Жан-Батист Мольер
(Перевод М. Донского)
Тартюф
(текст пьесы)
|
Фотоальбом:
|
МХАТ им. Горького
Премьера: 9 октября 1981
Постановка: Анатолий Эфрос
Режиссер: И. П. Власов
Художник: Дмитрий Крымов
Художник по костюмам: Валентина Комолова
Музыка из произведений Вольфганг-Амадей Моцарта
|
Действующие лица и исполнители:
|
Оргон |
А. А. Калягин |
| Госпожа Пернель, мать Оргона |
А. И. Степанова |
| Эльмира, жена Оргона |
А. А. Вертинская |
| Дамис, сын Оргона |
В. Н. Кулюхин, М. А. Лобанов, П. Г. Смидович |
| Мариана, дочь Оргона |
Е. Г. Королева, Н. В. Вихрова |
| Валер, жених Марианны |
Б. Л. Дьяченко |
| Клеант, шурин Оргона |
Ю. Г. Богатырев |
| Тартюф |
С. А. Любшин |
| Дорина, горничная Марианы |
Н. И. Гуляева, Н. И. Назарова |
| Г-н Лояль, судебный пристав |
С. Б. Сафонов |
| Офицер |
В. В. Степанов |
| Филипота, служанка госпожи Пернель |
С. Н. Баталова |
| Служащие суда |
А. Б. Голиков, А. В. Давыдов, П. П. Покровский, Н. Ю. Пузырев, В. А. Стержаков, С. В. Тонгур |
Клеант - этот всегдашний скучный резонер, изливающий свой здравый смысл в длиннющих монологах, неожиданно обрел ироничную, пародийную окраску. В приливе красноречия он говорит взахлеб, не в силах остановиться, уже не слыша самого себя. И эффект получился ошеломляющий: буквально каждую тираду Клеанта Богатырева зал награждает громом аплодисментов.
Николай Путинцев "Смех и слезы Мольера"
"Московская правда", 13.12.1981 (>>)
Авангард Леонтьев:
В спектакле "Тартюф" в постановке Анатолия Эфроса Юра играл Клеанта. Эта роль провальная вообще-то, потому что она абсолютно резонерская, и в ней очень много текста, очень хорошего, кстати, но который очень трудно оправдать... Но вот Юра так играл Клеанта в спектакле, в котором главную роль Оргона исполнял Калягин, что он был не только равен главному герою, Клеант Богатырева... у меня такое осталось впечатление, что юрина работа была самой яркой удачей этого спектакля.
радио "Культура", март 2007
Нина Гуляева:
Репетировать с ним (Эфросом) было неинтересно. Мы с Богатыревым в какой-то момент хотели отказаться. Поначалу даже терялись. Приходит, значит, Анатолий Васильевич. Садится. У него была такая манера - он оттягивал одну ноздрю и дышал... И не начинал репетировать! А мы все сидим. По-мхатовски сидим... Не то что как-нибудь... А по-мхатовски! У нас была дисциплина, мы все были артисты с выученными ролями... Все трясемся... А он сидит и сидит. И ничего... Потом спрашивает что-то у помощника режиссера: "Ту-ту-ту-ту-ту?.." Помощник режиссера Шура: "Те-те-те-те-те..." Открывается дверь. Вбегает Калягин. "Ой, извините, я опоздал..." Эфрос преображается на глазах! Будто взошло солнце! Так он любил Калягина! И я понимала, что он выбирает себе одного артиста и репетирует только с ним, а остальные ему неинтересны. И когда я спрашивала: "А я-то тут что делаю?" - он отвечал: "А ты что там? Сидишь?! Ну вот, иди вон туда, иди, иди - подальше!.. Сядь. Вот. Сиди. Сиди". А Калягину: "Ты повернись, Саша, Саша! Ты погляди туда. Ну-ка, ну-ка, так вот... Теперь пальчиком вот так сделай. Ррраз! Поверни голову и произнеси реплику. А теперь голову вниз и произнеси вторую". Он ему ставил роль! До мизинца. Нас не было! Правда, он разрешил мне сделать все самой... С удовольствием! Пожалуйста! Только делай! Только не приставайте. Богатырев так и сделал. Вышел один раз на сцену - разозлился и начал репетировать, начал тараторить текст, начал быстро-быстро говорить. От обиды, беспомощности. И получилась роль.
Программа "Эпизоды"
телеканал "Культура", 2006 (>>)
Александр Калягин:
...Во МХАТе его (Эфроса) все любили, ждали, были счастливы его приходу. У меня дома есть фотография, где Эфрос просто закатывается от смеха: в это время, я знаю, или Богатырев репетировал, или Слава Любшин с Настенькой Вертинской.
Теперь я понимаю, что начав с нами "Тартюфа", он практически все знал заранее. Но у него был стиль: этюдным методом размять роль и актера сделать своим, чтобы он не боялся прыгнуть в воду: ах, холодно, ах, горячо... Эфрос пришел во МХАТ к незнакомым актерам, и он пробовал... Он пробовал нас, наши возможности, их амплитуду. И, конечно, в этом спектакле использовал все наши сильные качества.
Взять Клеанта Юрия Богатырева. Это же гениальное решение! Эта роль - самая скучная в пьесе Мольера: моралист, который бесконечно много говорит, всех наставляет. Но Юра играл такого... пустозвона! Звон стоял от его морали, абсолютный дурак, который не понимает, что несет и где несет. А с какой скоростью это говорилось! Его Клеант багровел, синел... Оргон несколько раз пытался его остановить: куда там! Тогда я разводил руками и обращался к зрителям: что, мол, с ним! А тот летел, как с горки, только увеличивая темп, брызжа слюной. Когда он выплевывал последнее слово монолога, разражались бешеные аплодисменты. Чем больше горел у него глаз, чем больше Богатырев закатывался и почти плевался этой моралью, которая у него лезла изо всех пор; чем больше это было, тем становилось смешнее. И все его монологи шли на аплодисментах.
При этом хитрец Эфрос так незаметно отпускал вожжи, что все актеры оставались в уверенности, что это они все сочинили. А Эфрос только смеялся.
Из книги "Александр Калягин", 2002 (>>)
|
