|
Свой среди чужих,
Юрий Богатырёв: В картине "Свой среди чужих..." снимали эпизод, в котором я должен был "дать в ухо" Саше Кайдановскому, игравшему белогвардейца Лемке. Я категорически отказывался, не хотел причинять Саше физическую боль. Мы долго выясняли технологию удара, наконец сам Кайдановский стал уговаривать меня, но я был неумолим. "При чем тут ты?! - потеряв терпение, закричал Михалков (хотя обычно он не позволяет себе повысить голос на актера). - При чем тут Саша? Встречаются белогвардеец и чекист - это единственное, что должно тебя интересовать сейчас!" И как это ни покажется наивным, возражать я больше не стал... в интервью Вадиму Вернику (>>)
Никита Михалков:
Вместе с Эдиком Володарским мы написали сценарий. И конечно, уже тогда в нем была роль для Юры. Потому что я видел его на экране, уже знал — по отрывкам из Достоевского, которого он очень любил, и по очень смешным ролям в водевилях, — какой он универсальный артист, какой замечательный характер. Но... я ушел в армию, и все отложилось на год с лишним. Когда я вернулся, у меня столько накопилось энергии и жажды работы, что мы тут же включились и стали всех пробовать... Но на роль Шилова я никого не пробовал, кроме Юры. Его физическая форма вызывала у всех уважение. Если меня группа называла "лось номер один", потому что я очень много бегал, занимался спортом, то его — "лось номер два". Он был совершенно фантастической выносливости. Его огромные руки все называли "верхние ноги" — они были с гигантскими кистями и толстыми, мощными пальцами. Вообще Господь одарил его совершенно невероятной фактурой. Юра был сложен так потрясающе, что, когда мы снимали финальную сцену, где он бежал в маечке навстречу товарищам, то он, никогда не занимавшийся спортом, выглядел настоящим ширококостным атлетом с рельефными мышцами... Помню, спросил его: "А верхом ты ездишь?" — "Никогда не ездил..." — "Ну и как ты?" — "Я научусь". И он сделал это просто в считанные дни, и виртуозно, — сел на коня и тут же поехал. Однажды я испытал шок, когда мы должны были снимать сцены, где он сжимает кулак. Я увидел, как он абсолютно по-женски сжал кулак, прижав большой палец к ладони, и был совершенно потрясен. Я спросил: — Юра, ты что? Ну-ка, ну-ка, сожми кулак. Ты что, никогда не дрался? Он подтверждает: — Да, никогда... Я понял, что он действительно никогда не дрался. И пришел в ужас, потому что в картине ему предстояло играть много чего — там были и бои, и пот, и кровь, и все такое мужское... Мы начали репетировать сцену драки — и он все сделал потрясающе, абсолютно точно... Надо сказать, что Юра на все рискованные предложения режиссера всегда вначале отвечал отказом: "Что? Да нет, никогда!" А потом всегда соглашался. Он мог пойти на все, что угодно, — например, спрыгнуть с девятнадцатиметровой высоты в реку... Кстати, мы не знали глубины реки — мерили камнем, и получалось очень глубоко. А потом ужаснулись — потому что мы не рассчитали, что камень уносится течением. Оказывается, глубина там была всего метра полтора... С такой высоты прыгать было катастрофой. Если бы случилась беда... Ну рисковали, азарт был, но Господь управил... Я помню, что Юра был абсолютно бесстрашен. Не то чтобы храбр, он был именно бесстрашен. Храбрость — это когда человек знает об опасности и осознанно идет на риск. А бесстрашие — когда он ее не чувствует. Юра был замечательно наивен. Он был убежден — раз друзья просят сделать это, значит, они за него отвечают и надо делать, потому что все будет нормально. Это удивительно. "По вере вашей и воздается вам". В этом отношении он был совершенно доверчивым человеком, которому все давалось как бы легко. Первый раз сесть верхом — и сразу аллюром в поля! При всей его грузности, неспортивности (не знаю, как он чувствовал себя в седле — наверное, плохо с его ростом) — но по крайней мере иллюзия создавалась потрясающая... Когда он по ушам бил Александра Кайдановского — работала вся его фактура, вся его мощь... Как он управлялся с этим? Не знаю. Потому что практически он не был гибким и внешне пластичным — хотя и был удивительно пластичным внутренне. Именно это очень многое компенсировало. Когда мы закончили картину, я еще раз убедился, что, выбрав Юру, был прав. Я просто не представлял себе, где еще можно было бы найти такое свежее лицо и такие гигантские актерские возможности, как у него... С этого началась наша серьезная совместная работа. Дальше уже все писалось как бы для Юры. Из книги Натальи Бобровой
"Юрий Богатырёв: не такой, как все" Издательство "Центрполиграф", 2001 г. |
